Пока он не проснулся
- Я так больше не могу!!! – воскликнул Говард и продолжал комкать свои рукописи, испещренные закорючками. Смятые листы летели в пламя камина. Язычки пламени с удовольствием обгладывали бумажные комочки и просили еще.
Покончив с сожжением, Лавкрафт бессильно упал в глубокое кресло. Прикоснулся к вискам, и вздохнул: « Я хочу писать о вечном, добром, светлом! Как же мне надоели все эти ужасы и богомерзкие твари… аж тошнит…»
Больной живот тут же отозвался недовольным урчанием.
- Все, решено! - Говард сжал кулаки,- Утром начнем писать только о хорошем!!!
Забравшись в холодную постель Лавкрафт никак не мог уснуть- ерзал, прокручивал мысли о новых добрых рассказах, что изменят его мрачное существование. От возбуждения он смял все простыни, свалял одеяло и скомкал подушку, подобно тому, как давеча истязал свои сочинения. Сон не хотел приходить в запруженную мыслями голову. Но со временем усталость взяла свое…
Говард проснулся, когда солнце было уже высоко. Из-за бессонной ночи голова напоминала хурму. Липкие клочки нездорового сна увязали во рту и на глазах. Мысли путались. Казалось, что все нейроны в голове обвисли.
Преодолев притяжение кровати и вязкую дремоту, Лавкрафт принял утренний туалет и спешно сел за печатную машинку.
Белый лист нагонял тревогу, голова была наполнена тяжестью.
- Так, Говард , собрался и написал шедевр!!! – последнее слово Лавкафт выделил интонацией. Затем писатель глубоко вздохнул, собрал все мысли о хорошем, и ударил по клавишам, позволяя интуиции руководить пальцами.
« Юный Артур выбежал на холм, покрытый густой, влажной от ночной прохлады, травой. Он хотел встретить утреннее солнце. И светило не заставило себя ждать! Оно величественно вздымалось над горизонтом, пробуждая округу от тревожного сна.
Артур обожал раннее утро, то, как первые нежные лучи солнышка ласкают взгляд и кожу. Он даже не догадывался, что эти же лучи, спустя тысячи лет, превратят некогда цветущую планету в голую пустыню. И о человечестве в безжизненном мире станут напоминать лишь отполированные песками и временем кости. Спустя тысячелетия только глазницы черепов будут наблюдать восход, что некогда вселял надежду и радость в сердца людей.»
Писатель несколько раз перечитал машинопись , вздохнул , - Да… не весело выходит. Вечно меня тянет на вселенскую печаль…Надо что-то делать… Надо клин клином вышибать! – обрадованный свежей мыслью, Говард посмотрел на гипсовую фигурку чудища с щупальцами, показал ей язык, взмахнул руками над печатной машинкой и вновь ударил по клавишам.
« Родила океанская пучина в ночь и не рыбку, не лягушку , а неведому зверушку. Глазки - что блюдца, голова - осьминога, из тельца торчат и руки и ноги, и крылышки мыши летучей на спинке, по коже зеленой бороздки морщинок…»
Говард остановился, перечитал напечатанное, ухмыльнулся, - Мда…бред детский написан, надо бы добавить драмы.
«Эту неведомую зверушку звали Ктулху, а все потому, что оное с таким звуком чихало, когда выбиралось на поверхность воды.
Одиноко было Ктулху. Из-за его странной внешности никто не хотел с ним дружить. Рыбы шарахались, лишь заметив тень необычного существа. Осьминоги смеялись над ним, говорили: Зачем осьминогу туловище , ноги,лапы?.Осьминог - и так высшая ступень развития эволюции, а эти примитивные конечности - атавизм сухопутных тварей.
Умные дельфины постоянно шутили над Ктулху. Они любили кричать ему в след, что он - ни рыба ни мясо! Морские чайки, завидев чудище на поверхности, бросались наутек, противно кричали и гадили.
Сердце Ктулху наполнялось обидой, а сам он рос и рос, и однажды опустился на дно морское и обнаружил там древний заброшенный город. Решил отсидеться в нем, пока не станет больше самого большого кита, дабы сил хватило отомстить каждой морской твари за насмешки. Сидел он в этом городе, сидел да и уснул.»
Лавкрафт остановился. Перечитал написанное. Потянулся, разминая затекшую спину, - « Так-так. Драма есть? Есть. Тема одиночества раскрыта? Вполне. Тема океана раскрыта? Так точно. Цивилизация древних? Вскользь, ну пойдет! Пойду и я вздремну, пока Ктулху не проснулся.
#Следуй_за_Штормом
#королевская_анархия
